Открывает рубрику Тамара Сергеевна Астафьева
Платформа 43 км была построена в 40-х годах, а раньше люди пользовались станциями Софрино и Зеленоградская. В военные годы железную дорогу бомбили, и память об этом сохранилась до сих пор. На бугре напротив станции, по обе стороны от дорожки к храму остались следы воронок от бомб и обгоревшая сосна, которая продолжает расти до сих пор. В послевоенные годы машин не было, и люди пользовались электричками. В деревянном вокзале находился теплый буфет от загорского ресторана. В нем можно было перекусить, выпить пива и просто погреться, ожидая поезда. В лесочке напротив тоже стоял буфет под названием «Голубой Дунай». Позже, в 70-е годы, он сгорел. Рядом со станцией росло много дубов, орешника и осин. В их тени, стоя летом на платформе, можно было укрыться от солнца. А еще там росли дикие яблони. Цвели они каждую весну необыкновенно, сказочно красиво, так пышно, что листьев не было видно.
Поселок разделяли пять просек, которые позже переименовали в улицы, и третья центральная просека стала называться улицей Ленина. Вся разбитая, в ухабах оттого, что по ней ездили на лошадях и грузовиках. Летом в жару на улице лежал слой пыли сантиметров в пять, и так здорово было шлепать по ней босиком. А когда начали строить дорогу, стали возить песок. Брали его с какого-то заброшенного кладбища, в песке оказалось много костей и черепов. Мальчишки ставили вечером эти черепа на дорожку, ведущую к станции, и зажигали в них свечки, пугая поздних прохожих. Конечно, лазили по садам за яблоками и цветами.
А еще в то время были модны домашние театры. То на одной, то на другой даче ставили спектакли. Вешали между деревьями занавес, придумывали костюмы. Слухи разлетались быстро, и зрители собирались мгновенно. Это было очень интересно.
Летом хватало развлечений. Ходили купаться в деревню Талицы на пруды. Там было два пруда: глубокий и мелкий, на выбор. За грибами ходили, лес был очень чистый, потому что все топили печки да и лесники за ним следили. В лесу жило несколько семей лосей. Они даже на участки заходили. Однажды, помню, утром лось стоял прямо перед нашим окном.
Многие держали коз и коров. При конторе ДСК жила лошадь, бурьяна нигде не было, все съедалось и скашивалось.
Когда заасфальтировали улицу Ленина, она стала любимым местом отдыха. Все гуляли по ней стайками, взявшись под ручки, и пели песни. А мальчишки юрко шныряли мимо нас на велосипедах. Зимой весь поселок вставал на лыжи – и в лес! Лес по пояс в снегу, красота сказочная, и лыжни во всех направлениях, на любой вкус. И так здорово было мчаться среди заснеженных елок, встречая по пути знакомых и незнакомых. Помню, как начали строить бетонку. Зимой приехал трактор и расчистил снег на поляне до железной дороги. Мы радовались этим снежным горкам и скакали по ним как горные козы. А когда дорогу построили, днем было тихо, а по ночам по ней перегоняли танки. Они двигались нескончаемым потоком. Стоял такой грохот! Мы вскакивали с постелей и шли смотреть.
Когда в поселке появился первый телевизор в старом здании правления ДСК, мы с друзьями наперегонки бежали туда. «На телевизор пойдешь?» — спрашивали друг друга. Кто прибегал быстрее, тот занимал первый ряд. И все-все приходили смотреть передачи, буквально всем поселком в комнатке собирались. А пока шла вечерняя программа, в углу на диване с ружьем в обнимку мирно спал сторож дядя Вася.
После войны все жили бедно, зато у нас было много уличных игр. Зимой лыжи, санки, горки. Прыгали в сугробы с крыш сараев, строили пещеры… И летом игр было полно, только вот самих игрушек не было, кроме мяча и цветных стеклышек в «секретиках». У нас недалеко располагался летний детский сад и, когда дети осенью уезжали, мы всей ватагой неслись наперегонки обследовать территорию в поисках забытых игрушек. Это было захватывающе. Особенно радовались те, кому повезло…
Я люблю этот край, эти рощи,
Принадевшие осени грусть…
Я люблю наших просек росчерк
И черемухи мокрый куст.
Дорога идет перекрестком,
По лесу веревочку вьет.
И поезд байкальский за лесом
Осеннюю песню поет.
Тамара Астафьева
