Каждый, кто хоть раз приходил на службу в наш храм, непременно отмечал красоту песнопений, льющихся с клироса. Во многих храмах хорошие певчие, но здесь – особенное звучание. Договоримся сразу: все, что я здесь напишу – не преувеличение и не излишняя похвала. И жаль, что газетная полоса не может передать звук, не может воспроизвести пение супружеской четы, которых соединила музыка. Я постараюсь передать это звучание словами. Если смогу, конечно. (Впервые эта статья вышла в печатном виде — прим. ред. сайта).
Как Елена и Влад Влезковы поют вдвоем… Его голос – бархатистый баритон, приземляющий, способный при этом вести и басовую, и высокую теноровую партию. Голос Елены – высокий, тонкий, яркий, чисто звенящий в тишине храма… Я бы сказала, небесный. И уже в самом этом сочетании для меня произошло много открытий и во время молитвы, и особенно в тот момент, когда мне посчастливилось присоединиться к ним вторым сопрано. Посчастливилось – именно так. Потому что профессионалы. Потому что добиваются идеального звучания. Учиться у них – дорогого стоит. Расскажу, как это случилось…
Весна 2019 года. Младший сын Коля повзрослел. Ему как раз пришло время отправиться в алтарь, помогать отцу Евгению, папе и старшим братьям. Может, на клиросе нужна моя помощь, подумала я, может, почитать часы доверят… Служба еще не началась, сижу себе на скамейке возле клироса. «Хочешь с нами?» — спросила Лена. Она знала, что я училась музыке, в хоре пела… Опыт есть, но не в храме. Я будто ждала ее вопроса.
«Господи, помилуй!» — начали мы ектению. С этих двух слов начался мой путь на клиросе.
Шла подготовка к Празднику Пасхи, страстная неделя, все новые и новые ноты фотографировала я на телефон, учила вечерами, успеть бы до Праздника… Все новое, незнакомое, песнопения почему-то без размеров. Один такт может быть бесконечно длинным, другой — коротким «Аминь»… К тому же выяснилось, что храмовая акустика необычная: слышишь себя – и не слышишь. Одна литургия, вторая, третья… Я чувствовала, что Влад раздражается… Концовки занижаю, строй не держу. В общем, музыкальная катастрофа… Но Лена помогла мне: «У Влада с тобой партия частично совпадает, но на октаву ниже. С ним вообще удобно петь. Можно на него сесть и ноги свесить. Он так держит строй. Подключись к нему – и больше делать ничего не надо».
Влад самородок. Лена рассказывала, что он нигде музыке не учился, а начал петь в церковном хоре в юности, а затем продолжил в Академии, в Семинарии в Троице-Сергиевой Лавре, где они, собственно, и познакомились. Всю нотную грамоту он познал на клиросе. Сейчас Влад свободно читает с листа. И при этом стопроцентный слух, голос, музыкальность. На мой взгляд (точнее, на мой слух), он – основа клироса, его опора. Но регент все же Лена.
Лена окончила дирижерско-хоровое отделение Белгородского музыкального училища. И сразу после этого уехала в Троице-Сергиеву Лавру, поступать в Регентскую школу при Московской Духовной Академии. Конечно, поступила.
«Обычно в регентскую школу девочки поступают с мыслью выйти замуж. Женихов-то там много … А у меня, к удивлению, не было такой мысли совсем. Было лишь горячее желание стать регентом. Я вообще считаю, что регент – это лучшая профессия в мире. И к Богу близко, и нет такой ответственности, как на священнике, и ты служишь, как можешь. Там, в Лавре, мы с Владом и познакомились. Нас вместе пригласили на Рождественские чтения, которые вел ныне покойный отец Владимир Кучерявый. Начали общаться, так и завязалась наша дружба, так и родилась наша семья».
В 2003 году Лена успешно окончила Регентскую школу и была распределена регентом в небольшой приход в поселок Богородское, Сергиево-Посадского района. Добираться далеко, неудобно… Приходилось оставаться там на выходные… Постоянно в разлуке с мужем. А еще очень хотелось петь вместе. Влад тогда пел на одном из московских приходов. Но потом ушел оттуда и некоторое время был в поиске нового прихода.
2009 год. Отец Евгений ищет мужской голос на клирос. Так Влад оказался здесь, в Храме Всех Святых в земле Российской просиявших. И уже через некоторое время забрал жену к себе: «Давай к нам, тут сопрано нужно». Какая возможность! Но уходить, как говорит Лена, было тяжело. Еле отпустили. А здесь-то как хорошо! Храм новый, красивый, светлый… И добираться очень удобно. Правда, холодно было. Отопление в храм тогда еще не провели, вода замерзала в вазах с цветами, изо рта шел пар во время пения. Батюшка переживал, успокаивал и клирос, и прихожан. Просил потерпеть. Но главное – супруги теперь вместе! В тот момент в храме регентовала голосистая Анна Карепанова, глубокий красивый альт и просто интересная творческая личность. И почти сразу к трио присоединился Дмитрий Ковалев, характерный тенор. Пели с тех пор квартетом.
«Мы с Аней регентовали по очереди. Между нами витал дух конкуренции. И каждая служба была шедевром. Одна женщина заходила на службу только для того, чтобы послушать нас. «В филармонию ходить не надо», — говорила она. Это счастье продлилось года полтора или два. Даже стали вынашивать идею диск записать. Не сказать, что складные были отношения, с Владом сложно… И вдруг из нашей обоймы вылетает Дима. А в скором времени ушла и Аня: семья, дети один за другим… Но диск все-таки успели записать нашим золотым составом. И однажды под Рождество мы с Владом остаемся совсем одни. После такого шикарного квартета вдвоем. И это было уже не так мощно, понимаешь?»
С тех пор руководство церковным хором полностью легло на плечи Лены. Пришлось учиться руководить мужем.
«Я женой остаюсь и на клиросе, — рассказывает Лена. — Влад все равно пытается верховодить. Можно сказать, у нас два регента».
Но это заблуждение. Я, как человек, видящий ситуацию изнутри, могу это опровергнуть. Да, она маленькая и хрупкая. Да, за пределами клироса она в подчинении у мужа, как и положено благочестивой супруге. Но надо понимать, что регент – это руководитель, это дирижер. Это начальник. Это человек, который принимает решения и на расстоянии взаимодействует со священником. Двух дирижеров в принципе быть не может – получится неразбериха. И как только Лена берет в руку камертон и раскрывает ноты Божественной литургии, она перевоплощается в дирижера, руководителя и начальника. И нежно, с улыбкой руководит всеми нами.
Но, вероятно, я пропустила основные баталии, которые разворачивались здесь до моего прихода:
«Мы сначала стояли внизу, и нас было всем хорошо видно. Он махал мне руками: «Лена, выше!» Он корректировал мою интонацию. Прихожане улыбались: «Что это у вас там происходит?» А у нас года три жизни не было ни дома, ни здесь. Стопроцентный слух требует жертв. Так было и с нашими певчими, которые служили здесь раньше, конфликты случались… Клирос – это вообще передовая, как известно. Я ему пыталась дома что-то говорить, а он мне в ответ: «Почему ты молчишь? Ты понимаешь, что на тебе ответственность! Ты обязана делать замечания!» А я не могу сделать замечание. Нас учили так: если ты озвучиваешь замечание – это обидно. Если рукой показываешь – уже не обидно. У меня такая тактика».
Огромное удовольствие наблюдать за тем, как два больших профессионала и добрых ироничных любящих человека общаются между собой не только словами, но и знаками. Они понимают друг друга с поворота головы. Они как две струны человеческой души, чуткие к настроению друг друга, отца Евгения и нас, всех остальных. Я уже и сама научилась четко понимать знаки Лениной руки. Читая партию по нотам, научилась одновременно периферийным зрением улавливать ее подсказки. Учусь каждую минуту. И в течение всего времени, что я имею счастье петь здесь, наблюдать и учиться, не перестаю делать открытия. Каждую службу. Каждый раз. Научилась находить паузы для внутреннего сосредоточения и молитвы. Полюбила минорные службы – более мелодичные и глубокие, в основном, греческие мотивы. Открыла для себя «Херувимскую» Рахманинова и «От юности моея» Озерова. Новая духовная глубина, не утонуть бы…
Церковная музыка – это отдельная тема в нашем случае. В других храмах я, как правило, слышала одинаковый репертуар от службы к службе. Что тоже хорошо, потому что отлично отрабатывается. Клирос на 43-м не имеет одного обиходного репертуара церковных песнопений. Они всегда разные, в идеально подобранных сочетаниях. Так учили в Лавре. Можно сказать, наш клирос продолжает традиции Троице-Сергиевой Лавры.
Интонация моя выравнивается, строй держится все лучше. Музыкальной катастрофы не произошло, но случилась моя победа над собой. Над проблемами и сложностями. Над тем, что победить невозможно, но можно пропеть и пережить в молитве, прочувствовать через звук собственного голоса. Тексты песнопений отвечают на вопросы из жизни. Взлетаешь по лестнице – и все сложности кажутся не такими уж и неразрешимыми… Все переживем…
Влад, кажется, теперь не против. А Лена радуется нашему звучанию и загружает меня новыми нотами. Деликатно, с уважением к текстам песнопений, с любовью к церковной музыке она управляет всеми нами, своей командой. А команда у нас уже внушительная: первое сопрано (Лена Влезкова), два вторых сопрано – мы с Юлей Ивановой, два альта – Евгения Руппель и Елена Владимировна Селезнева, и снизу замыкает ансамбль Влад, наша музыкальная крепость. Помогают на клиросе Наталья Парман и Лариса Бравицкая. Восемь человек – да не просто, а по-настоящему верующих, искренних, добрых.
Бесконечно благодарю Бога за этих людей, за молитву, за музыку, за вдохновение.
Алена Рыпова
P.S. Впервые эта статья вышла в печатном виде, в газете «Храм на 43-м». В интернет-версии мы можем больше. Слушайте и смотрите.
